Дата публикации: 16.09.1998
Авторы: Хмара Ирина
Источник: Трибуна
Место издания: Москва
Выпуск: 186 “186”

А российский путешественник Виталий Сундаков оказался им не по зубам

Сундаков профессиональный путешественник. Он ночевал на действующем вулкане, пересек знаменитую пустыню Атакама, своими руками задушил анаконду. Провел авантюрные экспедиции в самые неисследованные части Земли. Открыл несколько племен, живущих первобытно- общинным строем и не имеющих никаких контактов с цивилизацией в Амазонии и на границе Индонезии, и Папуа Новой Гвинеи.

Окончил два института филфак и журфак. Основал в России школу выживания. Готовит спецподразделения, учит их выживанию в сложных условиях, рукопашному бою, биолокации, сенсорной стрельбе. Работал с космонавтами. Похоже, вещей, которых он не умеет, просто нет. Так же, как и ситуаций, с которыми он бы не мог справиться.
На Западе Сундакова именуют “русским Индианой Джонсом”. Кстати, он приятельствует с человеком, который стал прототипом Рембо экспертом НАТО по специальной подготовке.
“Тяга к путешествиям и экстремальным ситуациям это настоящая болезнь, утверждает Сундаков. Медики для нее даже название придумали дормомания”.

Виталий, а о каких моментах в ваших путешествиях вы вспоминаете как о самых опасных и трудных?

Трудно всегда. Вернувшись домой, я еще неделю продолжаю доставать из-под кожи личинки насекомых. У меня трещины на руках и ногах, кора болячек на лице. Раны ведь зашиваешь прямо на себе в антисанитарных условиях. Если бы кто-то увидел меня в этот момент, детская зависть к путешествиям у него мгновенно бы улетучилась. Порой приходится и ночевать по шею в воде, если не успел до темноты найти место для ночлега. А там и пираньи, и крокодилы…

Однажды в протоке Амазонки на меня напала 15-метровая анаконда, и я сумел ее задушить. Потом на нескольких западных ток-шоу меня спрашивали: “Вы герой? ” Думаю, если бы я увидел 15- метровую анаконду, направляющуюся к тонущей девушке, и прыгнул на помощь, я был бы героем. Но я-то задушил анаконду, чтобы остаться в живых.

Что вы с этой анакондой потом сделали?

Съел, ведь это еда, которая сама пришла в руки. Добыть пропитание там основная проблема. Из оружия один нож. Можно три дня проходить и вернуться ни с чем. Так что приходится есть и личинки, и кузнечиков, и коренья. Мясо крокодила и змеи вообще постоянная еда.

Вы побывали в племени асматов, которые убили и съели Майкла Рокфеллера и двух миссионеров. Вам-то каким образом удалось остаться в живых?

Первая задача увидеть их первыми. Это гарантия того, что ты останешься жив. Второй секрет нужно не иметь оружия. Затем уже идет знание определенных психологических моделей.

Не зная их языка, как вы объяснялись?

Язык вообще в этих цивилизациях не имеет никакого значения. Как говорят ханты, язык о зуба бить последнее дело. Все происходит на взгляде, на некой полевой форме. Сначала они смотрят на тебя как на некое диковинное животное, которое удалось поймать. Пытаешься установить контакт. Первыми посредниками чаще всего выступают дети. Затем женщины начинают проявлять интерес. Потом мужчины. На этом этапе важно стать одним из них. Затем, пройдя испытания, ты уже стремишься стать лидером. Нередко я спал по правую руку от вождя, потому что был главным воином племени. Меня даже возили в соседние племена для устрашения: “Если что не так, он разберется”.

Вы владеете рукопашным боем и бросаете копье лучше, чем они?

Они не умеют драться руками, ногами, не владеют кинематикой. А у меня специальная подготовка, я служил командиром отделения в десантном взводе морской пехоты. И одно время даже зарабатывал этим деньги дрался в портовых городах на тотализаторе.

Если вы жили среди каннибалов, значит, вам тоже приходилось есть людей?

Каннибализм это не еда. Это религия, готовность принять в пищу человеческую плоть. Это может происходить в сообществе раз в 20 лет и связано, в первую очередь, с безопасностью. Едят людей они не потому, что это вкусно, а потому, что это страшно, отвратительно, и даже боги, увидев это, содрогнутся. То есть это как наша атомная бомба чтобы все знали, что лучше не связываться.

Но сына Рокфеллера они все же съели…

Он был врагом. Выменивал вещи для своего музея примитивного искусства. Вероятно, что-то у кого- то купил и не успел далеко уйти, как случилась беда в семье этого человека. Виноватым посчитали его.

Вы тоже привозите экспонаты для музея. На что вы их выменивали?

На имя, например. А взамен получал их имя. Это очень тонкий момент. Ведь взяв псевдоним или изменив фамилию, действительно можно изменить всю жизнь. В Латинской Америке у меня одно имя, на Филиппинах другое. В Мексике я встретился с верховным жрецом индейцев уичелли, стал его духовным внуком, прошел ряд инициаций и тоже получил имя.

Чем для туземцев привлекательно ваше имя?

Тем, что я умею, знаю, могу. Они считают, что эти навыки, умения, харизма перейдут к человеку, который получит мое имя.

На фотографиях, сделанных в племенах, вы выглядите весьма экзотично. Наверное, можете похвастаться и массой туземных татуировок?

В качестве доказательства твоего социального статуса там действительно принято делать татуировки, надрезы, дырочки. Но если бы я соглашался проткнул в одном племени нос, в другом – ухо, в третьем обрезался что бы было? Конечно, они удивлялись, ведь это награда. Как если бы вас пригласили в Кремль вручить орден, а вы сказали: спасибо, не надо.

Длительное пребывание в племенах не могло не обойтись без романов. Не предлагали вам обзавестись женами?

Было и это. Там жены совсем не обязательно женщины, с которыми ты спишь, это женщины, которыми ты владеешь. Свою жену предлагают как знак особого расположения. Если она забеременеет, род этого человека сохранится. Там ведь одна кровь, все родственники. Поэтому бывает и так: собираешься спать, и хозяин тебе приводит двух женщин, жену и сестру.

К любви и сексу у них, наверное, отношение совсем не такое как у нас?

К любви у всех народов отношение одинаковое. Любовь и ненависть есть везде. Есть сообщества, где нет ревности и зависти. А что касается эротики… Ну например, грудь у женщины в колыбельных цивилизациях не считается чем-то эротичным. А вот затылок да. Если она поднимает волосы и я прикасаюсь к ее затылку, я прикасаюсь к самому сокровенному. Еще один момент если я не позволяю себе смотреть на какую-то женщину, это дает ей понять, что ее персоной я интересуюсь чрезвычайно. На продолжение отношений можно рассчитывать, став на тень понравившейся женщины или позволив ей стать на свою. А вот прикосновения, объятия вообще ни о чем не говорят. Я слышала, что сейчас к вам довольно часто обращаются “новые русские”, жаждущие в джунглях пережить сильные эмоции.
Интересуются, в первую очередь, колыбельными цивилизациями. Но в этих местах трудно неподготовленному человеку. А вот в пограничные, пройдя предварительную подготовку, отправиться возможно. С Александром Иншаковым, главой Союза каскадеров, мы ездили в Бирму, пересекли ее и получили сертификат, что это первая подобная экспедиция со времен Афанасия Никитина. Передвигались на плотах, на слонах, видели племя длинношеих женщин и живущих в джунглях христиан, видели брошенные в джунглях древние города. Потом в похожую экспедицию со мной съездил актер Андрей Ростоцкий.

Ваши путешествия начались еще во времена Советского Союза. Как вас тогда выпускали?

С 12 лет я состоял на учете в детской комнате милиции с формулировкой “несанкционированные родителями путешествия по стране”. Потом стал ездить по Союзу жил с чукчами, искал древние городища. Тогда у меня был привод в милицию за бродяжничество. В 1989-м я пересек Италию, без визы, без денег, нарушив все государственные границы. Спустя несколько лет встретился с министром МВД, на него эта поездка произвела впечатление. После этого меня и пригласили преподавать спецподразделениям. Конечно, в те времена путешествовать было сложно. Приходилось подключать космонавтов, актеров, режиссеров, но многие экспедиции по 2 года висели в воздухе из-за бумажной волокиты.

Живя в племенах, вы, наверное, научились каким-то совершенно необычным для нашей цивилизации вещам?

Я изучал философии многих народов учился у шаманов северных народностей, у латиноамериканских брухо, у тибетских магов, у амазонских тушуа. И достиг определенных успехов. Даже в практической магии. По крайней мере, знаю, какие последствия будут в результате тех или иных действий.

Желания остаться насовсем в одном из этих экзотических мест у вас не возникало?

Остаться хотелось в тибетском монастыре. И я видел, что смог бы достаточно быстро организовать свою жизнь там. Но ведь есть еще места, где я не был. Семья, друзья, дело.
В России у меня сейчас очень серьезное дело создание музея русских путешествий и экспедиций. Если мы покрутим глобус, увидим очень много русских имен. Но до сих пор нет креста ни на могиле Беринга, ни Пржевальского, нет даже простого перечня российских открытий. А ведь трудами наших путешественников граница государства становилась. Еще я задумал музей колыбельный цивилизаций. Два, объединенные в одном. У меня есть почти вся экспозиция, но дело затянулось. Я обращался в администрацию президента и потерял год. Недавно администрация Московской области предложила возводить музей в Подмосковье, передала землю. Строить его будут карельские мастера, без единого гвоздя.

И все же где вы себя комфортнее чувствуете дома или в джунглях?

Я физически заболеваю, если две недели нахожусь дома. Это действительно неизлечимая болезнь. В экспедиции мне всегда страшно хочется домой, а дома в экспедицию.
Как ваша жена относится к тому, что вы дома максимум три месяца в году? Она профессиональная жена профессионального путешественника…